Теофил Норт - Страница 62

— Ох, Кора, почему я не служанка? Почему я не живу у миссис Уиллоби? Я была бы там счастлива. Мой ребенок родился бы просто и… благостно, как… как агнец. Теофил, вы могли бы как-нибудь вечером взять нас с Корой к миссис Уиллоби?

— Что вы, миссис Грэнберри, — ужаснулась праведная Кора, — я дипломированная сестра милосердия. Мне не дозволено.

— Вы же ходите со мной на званые обеды.

— Да, я сижу наверху, пока вы не соберетесь домой.

— Майра, — тихо сказал я, — это невозможно. Каждый предпочитает общество себе подобных.

— Я не буду разговаривать. Мне только посмотреть на них — я знаю, это будет хорошо для моего ребенка.

Я кивнул, улыбнулся и сказал:

— Время беседы кончилось.

На следующем занятии во время такого перерыва я попросил Майру рассказать об ее друзьях, развлечениях, об ее врагах. Она задумалась. Лицо ее помрачнело.

— Ну, я старею. Жду ребенка. Завтракаю. Потом приходит врач и спрашивает, как я себя чувствую. За это он получает десять долларов. Потом, если день солнечный, мы с Корой идем на пляж Бейли. Сидим, закутавшись, в укромном углу, чтобы не пришлось ни с кем разговаривать. Сидим и смотрим, как плывут мимо старые ботинки и ящики из-под апельсинов.

— Простите?

— Мой отец владеет сотнями озер. Если бы хоть одно было таким грязным, как пляж Бейли, он бы его осушил и засадил деревьями. Что мы делаем потом, Кора?

— Вы ходите в гости, миссис Грэнберри.

— Да, хожу в гости. Дамы. Мужчины бывают только по воскресеньям. И только по фамилии Грэнберри. В будни дамы сидят подолгу и играют в карты. Мне разрешается уйти пораньше, вздремнуть, потому что я «в интересном положении», как эта дама в «Джейн Эйр». Потом являются учителя. Несколько раз в неделю я хожу на званые обеды и вижу одних и тех же людей — как сказал ваш Генри Джеймс. И тут я ухожу домой пораньше и читаю, пока позволяет Кора. По-моему, больше и рассказывать не о чем.

Я обернулся к миссис Каммингс:

— А у вас можно спросить, чем вы занимаетесь в свободное время?

Она взглянула на меня, как бы ожидая подтверждения. Я кивнул и, может быть, даже подмигнул ей.

— У меня есть в Ньюпорте старая подруга. Мы вместе учились — мисс О'Шонесси. Она сестра-хозяйка в больнице. По четвергам, в шесть часов, с любезного разрешения миссис Грэнберри, меня отвозят на ее машине в больницу. Мисс О'Шонесси и я — иногда с ее приятельницами — идем обедать в ресторан, в тот, что стоит у начала Скалистой аллеи. Мы вспоминаем времена нашего учения и — это ведь после дежурства, мистер Норт, — мы берем немного «Старого Ирландского»… и смеемся. Почему — не знаю, но сестры больше смеются, когда они не на дежурстве. А в воскресенье утром мы вчетвером идем на мессу. Любим пройтись пешком в любую погоду. Но мне всегда приятно возвращаться в этот дом, миссис Грэнберри.

Майра смотрела на нее.

— Я знаю мисс О'Шонесси. Когда я приехала сюда во второй раз, Джордж разрешил мне вступить в Женское общество добровольных сотрудников больницы. Я была в восторге. Остальные годы я не могла работать — запрещали врачи. Надеюсь, мисс О'Шонесси меня не забыла: по-моему, она хорошо ко мне относилась. Можно мне как-нибудь в четверг пойти с вами? — Наступило молчание. — Я никогда не вижу людей, с которыми весело. Я никогда не вижу людей, которые мне нравятся. Я никогда не смеюсь, правда, Кора?

— Миссис Грэнберри, вы все забываете! Вы смеетесь и меня смешите. Когда я прихожу на кухню, меня часто спрашивают: «Над чем вы с миссис Грэнберри все время смеетесь?»

— Майра, — сказал я строгим голосом, — пойти с вами обедать в четверг вечером — совсем не такой праздник для миссис Каммингс. Вы и так часто обедаете вместе.

— Не обязательно в четверг вечером. У меня еще осталась добровольческая форма. Мистер Норт, будьте добры, дерните звонок. — Появилась служанка. — Пожалуйста, попросите Мадлен принести в гардеробную мою больничную форму. Чулки и туфли мне не нужны, но пусть не забудет шапочку. Благодарю вас. Вы ни разу не видели меня в форме, Кора… Не обязательно в четверг. Мы могли бы пойти в какой-нибудь другой вечер — выпить «Старого Ирландского» и посмеяться. Врач говорит, немного виски мне совсем не вредно… К тому же я обожаю переодевания. Кора, вы могли бы звать меня «миссис Нилсон». Неужели нельзя? Может быть, мисс О'Шонесси отпустят в какой-нибудь другой вечер. Мой муж — в правлении больницы; он может все.

Мы поговорили о том, как осуществить этот план. Майра задумчиво пробормотала:

— Переодетой чувствуешь себя свободнее.

В дверь постучали, и чей-то голос сказал:

— Форма готова, миссис Грэнберри.

Майра встала.

— Одну минуту. — И вышла из комнаты.

Миссис Каммингс призналась мне:

— Врачи говорят, что ей надо разрешать все в разумных пределах. Бедная детка! Бедная детка!

Мы ждали. Наконец она вошла, улыбаясь, просто сияя, — свободная в этой форме, в этой шапочке. Мы захлопали в ладоши.

— Я мисс Нилсон, — сказала она. Она наклонилась к миссис Каммингс и ласково спросила: — Где болит, милая?.. Ну, это просто газы. Бывает после операции. Это признак, что все идет хорошо. Теперь вы можете забыть про свой аппендикс. — Она опять села в шезлонг. — Если бы я была сестрой, я была бы счастлива, я знаю… Мистер Норт, давайте больше не будем сегодня читать. Давайте просто поговорим.

— Очень хорошо. О чем?

— Все равно.

— Майра, почему вы никогда не высказываетесь о романах, которые мы читаем?

Она слегка покраснела.

— Потому что… вы будете надо мной смеяться. Вы не поймете. Для меня это так ново — эти жизни, эти люди. Иногда они живее настоящих людей. Я не хочу о них говорить. Пожалуйста, давайте о чем-нибудь другом.